Эдуард ФАТЕЕВ, 

«Репортер»

В жизни нашей есть кулисы,

А за ними – свой мирок,

Там общественные крысы

Жрут общественный пирог.

Игорь Губерман

 Знакомые уже давно спрашивали меня:

– Так где же находится этот самый собачий приют, о котором так много говорил городской голова, в который вбухано столько бюджетных денег и который так до сих пор и не начал функционировать?

«Фальшивый Репортер» – личная газета Руслана Токаря – еще 28 марта жизнерадостно сообщила, что «строительство приюта для собак подходит к концу», 5 июня – «приют для собак откроют через неделю», а 12 июня – «приют для собак наконец-то достроили»! Из скупых крох информации тогда удалось почерпнуть, что на территории приюта «установлены 140 вольеров на 3-4 собаки каждый», где животных будут стерилизовать, делать прививки, устанавливать чип-метку и через неделю отпускать на волю – больше собаки не смогут размножаться.

Однако на этой сладкоголосой ноте всякие упоминания о приюте прекратились. А, впрочем, зачем его вспоминать, если выделенные бюджетные средства уже освоены и благополучно распилены близкими к власти людьми?

В отличие от «Фальшивого репортера» настоящий «Репортер» решил на месте посмотреть, во что вбухали наши с вами денежки.

Нам было лишь известно, что приют построен на территории бывшего КП «Західне». Зайдя в Интернет, я просмотрел фотографии из космоса. Все очистные сооружения видны как на ладони, но приюта возле них нет – фото сделаны раньше.

Лучший метод поиска – метод «тыка». Выехали мы с фотокором к проходной очистных сооружений (возле автозаправки на выезде из Никополя в сторону Алексеевки) и… ткнули в кнопку звонка. Вышедший охранник охотно пояснил, что собачатник находится на противоположном, юго-восточном углу территории очистных сооружений.      

Мы прошли вдоль бетонного забора очистных, свернули сначала на ул. Воинов-интернационалистов, а затем на Павлоградская – и по грунтовой дороге (но как же собачек будут доставлять на место в слякоть?) подошли к воротам приюта. Постучали в окошко сторожки. Охранник долго во­зился с замком, прежде чем распахнуть калитку.

– Собачек на стерилизацию принимаете? – жизнерадостно спросили мы.

Охранник опасливо осмотрел нас и даже попытался заглянуть за наши спины. Поняв, что мы шутим, извиняющимся голосом (будто в том, что приют не работает, виноват лично он, а не городской голова) пробормотал:

– Еще все закрыто. Вы уж извините, но никого пока нет. Приходите попозже. Уж извините…

– А зайти на территорию можно?

Тут охранник сделал такое жалостливое лицо, что я пробормотал:

– Понимаю, понимаю, что вам запрещено кого-либо пускать. Объект все-таки «стратегического значения».

Распрощавшись с облегченно вздохнувшим охранником, мы отправились рассматривать бетонный забор объекта «собачий приют». К нему примыкают огороды и клубничные плантации, подготовленные их рачительными хозяевами к зиме. Лишь возле будки сторожа мы обнаружили трех собак и резвого щенка. Привязанные животные свирепо облаяли нас, а свободный от цепи щенок даже попытался цапнуть младшего из нас по возрасту и менее крупного по весу. И откуда даже щенок знает, что с журналистом «Репортера» лучше не связываться?

Возле бетонного забора собачьего приюта мы обнаружили высокий земляной холм (видимо, сюда сваливали снятый с плантаций дерн). С него открылся стратегический вид на собачий приют.

Итак, что он из себя представляет? По центру забетонирована площадка метров 50 на 12 (вероятно, на ней, как в армии, будут проводить собачьи поверки и поднимать флаг города или коммунального предприятия «Не последний собачий приют»), с двух сторон установлены 18 собачьих боксов по восемь закрытых вольеров каждый (стены из древесностружечных плит (даже не целых, а состыкованных из пяти-шести кусков!) которые уже начали покрываться мелкими отслоениям и явно не переживут зиму). То есть вольер для одной собаки – это типа душевой кабинки, прикрытой сверху куском шифера. 

В двух небольших отдельно стоящих помещениях (простучать я их не мог, но, похоже, они слеплены из пластиковых «вагонок») будут работать ветеринары.

Подведем итог. При том, что даже на разработку проекта из бюджета было выделено 400 тыс. грн., я буду оперировать официальной цифрой самого строительства, обошедшегося городскому бюджету в 2,8 млн. грн.

Предположим, что помещения для ветеринаров стоят… ну, как бы четверть расходов – всего лишь по 350 тыс. грн. на каждое. В соседнем жилом микрорайоне третьего участка за такие деньги (43,7 тыс. долларов) можно купить два-три кирпичных дома с землей.

Тогда один собачий бокс вместе с прилегающим куском бетонной площадки для собачьих парадов обошелся бюджету в 116 тыс. грн., а каждая «душевая кабинка, прикрытая сверху куском шифера» – в 14,5 тыс. грн.     

Руслан Иванович назвал собачий питомник «сложным инженерным сооружением». В смысле выкачивания денег из городского бюджета – безусловно, да! Очень сложное! И очень эффективное! Думаю, еще никогда в нашей городской истории настолько эффективных сооружений для выкачивания денег не было…

Фото Евгения Синегина