Агрессия витает в воздухе, и никто не знает, где, когда и на кого она может обрушиться 

Ольга КУЧЕГУРКОВА, Светлана КОНОВАЛЮК,

«Репортер» 

Если бы 15-летняя Ира Миценко проспала в то утро урок с репетитором, то этой трагедии не произошло бы,

если бы она задержалась на улице и этот наркоман со стажем отремонтировал бы свою дверь и ушел,

если бы она проскочила быстро мимо него по лестнице на следующий этаж, где ее ждала репетитор,

если бы в тот момент, когда ее схватил наркоман, вышел бы кто-то из квартиры случайно или поднимался бы наверх…

сегодня Ира была бы жива.

Если бы, если бы, если бы…

 Но случилось то, что случилось. В небе произошел какой-то катаклизм. Говорят, сильнейшие бури на Солнце (или на Луне?) выгнали возбужденных и агрессивных людей на киевский Майдан.

И все люди в Никополе тоже были возбуждены, десятки и сотни добровольцев вышли искать пропавшую девочку. Все хотели немедленной справедливости!

«Репортер», как и многие издания, сообщал то, что разрешала милиция. И выдвигал разные версии, опираясь на переписку  одноклассников Иры в социальных сетях.

Ее старшая сестра Марина написала на своей Интернет-страничке социальной сети «ВКонтакте»:«Ирочка, если ты читаешь это сообщение, то знай, что родители тебя очень любят и ждут. Возвращайся домой, что бы ни случилось. И ничего не бойся! Любим. Ждем. Возвращайся!».

Это был последний день надежды. 10 декабря, в 9.30 вечера, в «Репортер» позвонили и сказали: «Милиция только что нашла труп девочки, скрюченный,  в спортивной сумке. Из ручейка ядовитых отходов ЮТЗ эту сумку доставали водолазы».

Ближе к полуночи во дворах «Кристалла» раздался истошный женский крик. «Я почему-то подумала, что это маму девочки позвали на опознание», – признавалась потом женщина, которая накануне слышала такой же душераздирающий крик возле собора. Там действительно была мама Иры – Елена, которая ходила на богослужение вместе с мужем Сергеем и старшей дочерью. А выйдя, упала на травяную бровку дороги и стала громко рыдать, выкрикивая свою обиду. Прихожане утешали ее, как могли. Тогда она еще не знала, что Иры уже нет в живых.

 Елена Миценко на следующий же день после пропажи дочки сама обошла все подъезды дома, в котором жила репетитор, и показывала
фотографии Иры с надеждой, что дочку кто-нибудь видел или слышал. Постучала она и в квартиру, где жил убийца. Он сам открыл ей, ответил, что девочки не видел, и закрыл дверь. А в это время  тело Иры лежало в сумке у него под столом.

 ...Солнечным морозным утром 12 декабря состоялось прощание – сиреневый  гроб был привезен во двор гимназии № 15, где училась Ира. С охапками роз, гвоздик и венками проводить ее в последний путь пришли более 500 школьников, учителей, волонтеров, которые ее искали, просто неравнодушных никопольчан.

Мама одной из одноклассниц убитой девочки рассказала, что уже две недели все одноклассники Иры не находят себе места, плачут, напуганы и в панике. Не каждый взрослый может осознать происшедшее, а подростковый мозг и вовсе не принимает реальность случившегося. Жестокость жизни выбила школьников  из привычной колеи жизни. Они, рыдая,  подходили к гробу, на котором лежала фотография Иры, последний раз вглядывались в красивые черты ее лица и клали цветы.

Не сдерживая слез, прощальное слово сказала классный руководитель 9-В класса, в котором училась Ира,  – Анна Григорьевна Христолюбова, назвав погибшую ученицу лучиком света и добра, к которому все тянулись. На прощание над гробом Иры последний раз прозвенел звонок, а ее память почтили минутой молчания.

Хоронить Иру решили  в ее родном городе – Кривом Роге.

 *   *   *

Что происходило в эти дни в милиции, рассказала «Репортеру» старшая спецгруппы, и. о. начальника отделения следственного отдела по расследованиям преступлений против жизни и здоровья Нина МАЛЯРЕНКО (окончила Белорусский юридический университет, в милиции работает более 19 лет). 

Рядовые читатели думают, что журналисты везде вхожи, и поэтому требуют от нас немедленной и правдивой информации. А должностные лица смотрят на журналистов, как на  любопытствующих и безнравственных, по­этому отмахиваются, врут, водят за нос... Но мы-то знаем свою задачу: предостеречь граждан от опасностей жизни. Каждая наша строчка написана не зря, она кого-то чему-то научит.

Нина Степановна накануне резко нам отказала, ссылаясь на тайну следствия.

– Мы опасались, что люди устроят этому наркоману самосуд, поэтому надели на него каску и бронежилет, нас сопровождали несколько машин с милиционерами, чтобы оттеснить толпу, как было, например, возле ЦУМа, где он должен был показать мусорку, в которую бросил вещи убитой девочки, – по-вчерашнему грозная, объясняла Нина Степановна.

Мы с фотокором охнули:

– Как! Этого отморозка еще и бронежилетом спасать!

– Но вы же не будете в своей газете призывать к самосуду, как это делал один начинающий, но популярный местный политик! – резко ответила она. – Мы должны  довести задержанного 35-летнего наркомана Максима до законного суда. Для этого мы семеро суток сидели вчетвером в этом кабинете и даже домой не уходили поспать, здесь дремали. Только 11 декабря, в семь часов вечера, впервые разошлись по  домам, чтобы хоть немного поспать. С нами работали 30 оперов  в таком же экстремальном режиме. А также милиционеры из Марганца, Орджоникидзе, днепропетровского угро. Наша следственная группа состояла из четырех человек: я,Евгений Зозуля, Юлия Кузьмина и Дмитрий Касьянов.

Все версии, услышанные или возникшие у нас, проверяли. Реагировали на каждый телефонный звонок бдительных граждан, выезжали на место, если появлялась хоть какая-то улика. О погребах, канализационных люках, пустырях, заброшенных домах, лесополосах вы уже слышали. 

– Мы также знаем, что милиционеры ходили по квартирам в поисках хоть каких-то свидетелей.

– Ну да,  не хочется и вспоминать. В первый день поквартирного опроса нам открыли двери только процентов десять  граждан. А где же гражданская сознательность?! Всем нравится осуждать милицию, но почему-то помогать не спешат.  К тому же по новому Уголовно-процессуальному кодексу мы не можем сделать обыск в квартире подозреваемого без санкции прокурора. А если в том микрорайоне  5 тыс. квартир, из них в полутора тысячах – наркоманы или ранее судимые, или просто агрессивные люди, попавшие в поле зрения милиции? Так нам надо было бы брать в прокуратуре полторы тысячи разрешений на обыск… В это время беспредельщик дожидался, когда мать уйдет на рынок. Труп девочки два дня пролежал у него под столом, пока он не нашел машину  и не отвез сумку на окраину города (там когда-то у его матери была дача).

Ну вот таксист. Он же мог позвонить в милицию и сказать: «Что-то у меня вызвал подозрение, человек, не совсем похожий на нормального, засунул в машину необычно тяжелую сумку и поехал не на вокзал, а куда-то в глушь, где никого нет». А ведь не позвонил! До сих пор  ищем этого таксиста.

Но горожане должны знать, что всего за 2013 г. в милицию поступило 44 заявления о пропаже людей (27 мужчин и 17 женщин). Из них – двое несовершеннолетних – Ирина Миценко и паренек ее возраста. Так его мы обнаружили в подвале у родной бабушки в селе Южном – он поссорился с родителями и сбежал от них.  То есть мы работаем. 

– А как все-таки вы­шли на убийцу?

– Очень сожалею, но не могу рассказывать. Есть в новом Уголовно-процессуальном кодексе Украины понятие «негласные следственные действия». Вот с их помощью и удалось вычислить убийцу. 

– Этот наркоман – неблагополучного происхождения? Через наркоманские язвы на лице и руках все же просматриваются  отпечатки какого-то интеллекта.

– Из обычной семьи. Активно занимался спортом. До последнего работал на заводе электриком. А в тот день позвонил знакомому и попросил написать за него заявление на несколько дней за свой счет. Официально был женат, в Киеве у него есть трехлетний сын. Но он лишен родительских прав. 

– И как теперь ведет себя  мать преступника?

– Она пенсионерка. Сейчас носит ему продуктовые передачи. Говорит, что не верит, не мог он сделать такое. А с другой стороны, понимает, что наркомания – это другой мир, в котором возможны любые преступления. С 20 лет он подсел на коноплю, последние полгода употреблял амфетамин, а это очень сильный наркотик. 

– Ваша следственная группа практически выполнила свою задачу. Что еще осталось сделать?

–Ждем экспертизу с отпечатками его пальцев на некоторых предметах и вещах, ждем заключение судмедэксперта по поводу тела девочки. Внешний осмотр показал, что этот подонок не успел с ней ничего сделать. Лишил сознания, ударив молотком по голове, и додушил веревкой на шее. Торопился: мать должна была прийти с рынка. 

– У вас есть дети? Имея такую профессию, что бы вы поспешили им внушить, чтобы обезопасить?

– Быть осторожными. Это сложно, когда перед ребенком весь мир распахнут, вокруг столько интересного, и все хочется познать быстрее. И, тем не менее, надо внушать, что мир бывает опасен.

♦ Нельзя проходить близко мимо машин – внезапно может открыться дверца, и ребенка затащат внутрь и увезут.

♦ Нельзя заходить внутрь лифта или в подъезд вместе с незнакомым дяденькой,  лучше переждать.

♦ Нельзя разговаривать по телефону, если идешь один по пустынной улице, да еще поздно вечером.

Но в случае с Ирой, наверное, нельзя было ничего предвидеть. Это злой рок. Я бы всех наркоманов загнала в одну зону, как было при советской власти с алкоголиками. Там их болезни глушили тяжелым трудом.

Фото пресс-службы милиции и  Евгения Синегина