Я бы пропустила это сообщение Дрозда, если бы не тот факт, что в число исключенных попала, вполне возможно, и я, так как в этом году я написала заявление о выходе из такого Союза журналистов. И достали меня не 10 грн в месяц (на прощание я передала на всякий случай еще 120 грн.), а стиль работы многолетнего руководителя этого союза Владимира Глядченко – бесконечная услужливость сменяющимся хозяевам, отсутствие собственного мнения, которое хотя бы раз отличалось от мнения хозяина. Ни горожанам, ни селянам неизвестен журналист Глядченко. Все его мероприятиях – для галочки перед областью. Так называемые конкурсы журналистов есть ничто иное, как уравниловка. Редакции сами находили себе спонсоров и получали подарки к праздникам со сцены горисполкома. Я однажды провела эксперимент: два вечера вырезала из «Репортера» лучшие статьи наших журналистов для всех его разделов хватило по куче наших статей. И все они были лучшими по сравнению с теми, которые он назвал лучшими. «Ну нельзя же, Света, отдать все призы только вам» ответил он мне по-отечески.
Разве это подход?! Статьи в каждой номинации должны были лучшими. Это же конкурс статей, а не журналистов и не газет. Разве мы виноваты, что лучшие статьи в «Репортере»? А он отдал «Проспекту трубников» подарок от «Трубостали», «Пивденной заре» – от агрофирмы и т .д. Он даже не пытался доказать, что наши статьи хуже.
Наш так называемый союз ни разу не вмешался ни в одну конфликтную ситуацию, не защитил журналиста. Два года Токарь безнаказанно гнобил газету «Репортер», а Глядченко хихикал с Архиповым, которого вообще нельзя называть журналистом.
И при этом Глядченко зорко следил, чтобы Коновалюк тратила время на его бессмысленные заседания, и угрожал постоянно исключением.
Я вступала в Союз журналистов на БАМе, имела удостоверения от нескольких центральных советских издательств, печаталась в иностранных изданиях, была делегатом Всесоюзного съезда молодых журналистов в Москве, журнал «Юность» в трех номерах напечатал мои дневниковые записи, и я стала победителем года в номинации «журналистика», потом вышла моя книга «В тайгу за характером». Каждый год мы выпускали по полноценному сборнику про БАМ (я тогда была руководителем пресс-центра штаба ЦК комсомола на БАМе).
Журналист – это постоянная нервная струя, это «цепной пес, лающий против любой власти», ибо никто, кроме журналиста, не укажет власти на ее ошибки – так нам внушали на факультете журналистики, об этом постоянно напоминал Чумак – один из самых порядочных людей, которых я встречала в жизни.
Даже в «Никопольской правде» при советской власти он умудрялся печатать критические статьи, попадал из-за журналистов на разборки в партком, а главные призы от облсоюза получал Глядченко. А Чумак только смотрел на него с сочувствием.
В своем заявлении о выходе из союза я написала что-то типа: прошу союз журналистов не делать уборку на моей могиле – это сделают родственники и друзья. Поскольку на том заседании хотели что-то обсуждать в связи с уборкой могил и т . д.
Вот такой расклад. И то, что Дрозд не назвал фамилии исключенных – это тоже о многом говорит.
Предвижу, что среди постоянных писателей сайта! Город Никополь» найдутся мои оппоненты. Ну что ж. Пожалуйста. Я иду вперед, времени на жизнь осталось мало. Все земное уже на втором плане.
Кстати, Глядченко и предупреждал меня: а я про тебя такое могу сказать…
Ну что ж, про меня всю жизнь говорят. С детства доставалось за то, что думала вслух, потом за то, что писала правду, как я ее понимала, а теперь мне уж все равно – поливайте грязью, я научилась не плакать…
Светлана Коновалюк, газета "Репортер"
16 комментариев