Почему Сергей Старун называет Константина Лященко своим своеобразным «учителем»? Отчего он продал «Лексус» и ездит на «Хюндай»? Где одевается? Какие офицерские традиции поддерживает? Кого считает подлецами? Кто в Партии регионов стоял за проектом «Руслан Токарь»? Есть ли у Старуна планы возвращения в кресло мэра? Обо всем этом читайте в его интервью журналисту Эдуарду ФАТЕЕВУ. 

Своеобразный «учитель» Лященко
– В 2006-2007 гг. на Константина Лященко был совершен ряд нападений. На него бросались с ножом и битой, поджигали дверь квартиры. Один из нападавших задержан и уже осужден. О заказчиках он молчит. Но сам Лященко называет заказчиками вашего бывшего помощника Соловьева, бывшего начальника ОБОПа Журавлева и вас, Сергей Владимирович. 
– Комментировать не хочу. Еще несколько лет назад Лященко утверждал, что я наркоман. Затем он рассказывал, что я, чтобы выглядеть моложе, колюсь ботоксом. Если начну комментировать, то сам стану смешон.
В своей жизни не пробовал наркотики: не то что не кололся, но даже не курил «травку». А что касается лица, то кроме крема после бритья и одеколона ничем не пользуюсь.
Лященко – человек, который живет своими умозаключениями. Он сам себя накручивает, сам делает выводы и сам их оглашает. Много лет назад я выбрал способ реагирования на его заявления: всегда был готов принять и ответить на интересующие его вопросы. Однако он всегда общался со мной лишь заочно.
У него это не всплеск – это его подход. У меня это вызывало удивление. Или он меня просто не знает, или его воображение доходит до абсурда.
Кстати, меня поражает: неужели он доволен тем, что произошло в результате смены власти в 2010 г.? Начинаю подозревать, что для него чем хуже, тем лучше, лишь бы все сидели в дерьме.
Лященко создавал себе образ борца за позитив. Но я город к разрухе не приводил, ничего плохого реально не делал. Сегодня все поменялось. Неужели он этого не видит? Когда Токарь по своим соображениям предоставил ему трибуну горсовета, он выступил с обвинениями к Старуну. Это называется: враг моего врага – мой друг. Токаря можно понять: он нашел единомышленника, поскольку я для него враг. Ну хорошо, Лященко рассказал очередные гадости о Старуне. Но чем это поможет в работе Токарю? Ведь свои проекты тот все равно не может реализовать.
Лященко добивался отставки Старуна. Он этого дождался. Ну и что? Кому-то стало лучше? Если большинство никопольчан устраивает жизнь, можно и в интриги поиграть. Но ведь сегодня жизнь не устраивает ни бизнесменов, ни бюджетников, ни пенсионеров. Они по многим параметрам ощутили изменения в худшую сторону.

– У вас давний конфликт с Лященко.
– Я прошел колоссальную школу, был человеком, который с определенными армейскими взглядами и опытом пошел в политику. И сразу столкнулся с такой легендарной личностью, как Константин Лященко! По прошествии многих лет я понял, что должен быть ему благодарен за то, что он был для меня одним из своеобразных «учителей». Если бы не он, еще неизвестно, как бы я притерся в этом политическом мире.
Разумеется, у меня были свои взгляды и принципы. Думаю, они не изменились. Но он помог мне быстрее осознать свое место в политике и городском хозяйстве.
В работе мэра сочетаются хозяйственная и политическая составляющие. Как хозяйственник, я учился сам, у меня был и до этого определенный опыт. А вот в политике, в общественных отношениях Лященко стал для меня непревзойденным «учителем». Хорошо или плохо, но было именно так.

– Интересное заявление от человека, которого Лященко прессинговал через «Канал-5» и «Никопольские известия».
– Константин Лященко пытался изобразить меня чуть ли не военным диктатором, душителем демократии.
Прошло время, и все поняли, что более демократичного человека, чем я, нет. Прессинга прессы при мне не существовало. Может, я преувеличиваю, но когда уходил из мэрии, бросил напоследок: «Вы все еще скажете, что большего демократа, чем Старун, в городе за всю его историю не было».
При советском строе существовала совершенно иная модель общения власти и СМИ. И сейчас пришли ребята, которые вообще не понимают, что такое свобода слова. И по прошествии времени многие ярлыки, которые на меня навешивали, опали. Но тогда с ними ничего нельзя было сделать.

– Могу напомнить, что Сергей Старун запрещал начальникам отделов исполкома горсовета общаться с журналистами «Никопольских известий» – газеты-предшественницы «Репортера». И самое смешное, что нам до сих пор говорят: «Так вы же газета Старуна!»…
– Я не запрещал. Единственно, в тот период у меня была определенная раздраженность, вызванная противостоянием между «Никопольскими известиями» и органами власти в моем лице. Конечно, я искал способы, как этому противостоять. То был способ защиты от негативного воздействия конкретной газеты. Она просто «мочила» конкретного человека, вела против меня идеологическую войну. Причем я был в обороне.
И все же это была яркая страница нашей истории. Максимально справедливо нужно относиться к тем событиям, объективно. Не буду говорить, что мы были белые и пушистые, но считаю, что наша позиция была более цивилизованной, чем у нынешней власти. Один факт: я не уходил от диалога, как сейчас, когда нынешняя власть вообще уходит от общения со СМИ или пытается закрыть им рот.

– «Репортеру» рот заткнуть сложно, но власть создает нездоровую конкуренцию, в частности, в период подписной кампании начав распространять «Бесплатный репортер». Это уже подлянка, за которую я не подаю руки редактору этой газеты.
– Так же, как я не подаю руки одному бывшему начальнику отдела, а затем управления исполкома. Могу абсолютно открыто сказать: он обыкновенный подлец. Это не оскорбление, а характеристика. Подлец – литературное обозначение человека, который делает много подлости. А таким не подают руки.
Хотя для меня это немного обидно. Человек вышел из нашей офицерской среды, долгое время работал при мне. И он не может сказать, что я преподавал ему «науку» подлости. Значит, эта «подляна» сидела внутри. Откуда? Могу списать на одно: он хоть и был офицером, но не строевым командиром, а политработником. А они, пусть не обижаются на меня, в своем большинстве – сволочи.

– А среди строевых офицеров разве нет сволочей?
– Есть. Но намного меньше. Там другая мораль, другая подготовка в училищах, другие науки преподавались. И другая жизненная школа, когда они приходили командирами взводов.
– Кому легче сделать карьеру: человеку без принципов или принципиальному? Мне кажется, там, где принципиальный «умоет руки», беспринципный пойдет по трупам.
– Нет, подлец в офицерской среде не сделает карьеру. И среди высшего офицерства и генералитета в основном – достойные люди. Уж очень густое сито и высокая конкуренция. Проскакивают, конечно, и подлецы. Но они видны, и офицерство всегда различало строевых и «паркетных» генералов.
Для меня тяжело даже представить, что звание можно купить, сделать карьеру за счет угодничества. В моей карьере такого не было. В этом плане считаю себя счастливым человеком. Даже если бы угодничество принесло какие-то
сиюминутные выгоды, по прошествии времени пропало бы уважение к себе.

– Миллиардер Хорошковский стал генералом армии Украины (имея за плечами лишь год срочной службы), Владимир Литвин получил статус участника боевых действий (проведя одну ночь в лагере украинских миротворцев в Сербии). И несть числа таким примерам.
– Может, я грубо скажу, но это составная часть морального разложения нашего общества. Мне больше нравится тот дух, что был в истории армии, принципы старого офицерства. Советская Армия была совершенно иначе построена. Разумеется, я не был в Красной Армии довоенного и военного периодов, но много читал о них. И могу сказать, что в 1970-1990-е годы видел немало того, что было скопировано с царской армии.
Мы, курсанты, учились на примерах дедов и отцов, но хотели подражать офицерству царской армии. И замечательно, что ныне в российской армии офицеры вернулись к выражению «Честь имею».

2. Почему Старун ездит на «Хюндае»
– Вы уже два года возглавляете Днепропетровскую городскую организацию Общества содействия обороне Украины. Каковы перспективы ОСОУ в связи с планами перевода украинской армии на контрактную основу? 
– У него перспектив давно нет. Это огрызок советской модели. Я четко понимаю, что функций, которые ДОСААФ выполняло в СССР, уже давно нет. ОСОУ работает по совершенно другой модели. Но так сложилось, что руки государства до него до сих пор не дошли, так что системных преобразований нет.
Но думаю, что придет и его время. Как структура функциональная, ОСОУ должно быть перестроено под новую государственную идеологию или ликвидировано. Пока же все зависло. ОСОУ существует, но не развивается.

– Где живете в Днепропетровске?
– В квартире, но не в своей.

– Вы не бедный человек. Можете себе позволить заграничные поездки, импортные машины, хорошие квартиры. Неужели все это на пенсию полковника Вооруженных сил Украины? Какой у вас основной источник доходов?
– Конечно, живу не на пенсию. Частично – на доходы от бизнеса.

– Вашего или вашей жены? В какой сфере?
– В основном это бизнес жены. Торгово-посреднической, недвижимости… Когда я работал, за мной бизнес не числился. Сейчас у меня больше свободы действия.

– Вы по пять дней живете в Днепропетровске и лишь на выходные приезжаете домой. Какие у вас «колеса»?
– Все помнят, что у меня было два «Лексуса» – служебный и личный. После того как ушел из мэров, личный «Лексус» продал. Купил легковой «Хюндай» – машину среднего класса. Мне она нравится по дизайну, соотношению цены и качества.
И меня очень поразил один знакомый, который сказал: «Все ждали, что Старун будет ездить на «Бентли» или «Порше».

Справка «Репортера»
Стоимость «Лексуса» в зависимости от модели – от 180 тыс. до 1 млн. 200 тыс. грн., «Бентли» – от 200 тыс. до 4 млн., «Порше» – от 140 тыс. до 1 млн.
500 тыс. грн. На этом фоне «Хюндай» в 110-660 тыс. грн. действительно тянет на эконом-класс.

– Как вообще питаетесь вдали от дома, от любящей жены?
– Либо с собой привожу то, что приготовила жена, либо покупаю еду в супермаркетах. Сейчас там есть все. Мне, чтобы выпить утренний кофе, съесть йогурт и вечером что-то перекусить, много не надо. В течение дня часто встречаюсь со знакомыми в кафе, где могу съесть кусок пиццы или тортик.
Я не питаюсь традиционно, с наваристым борщом, мясным вторым и компотом. Ем в среднем два раза в день: утром что-то перехвачу, вечером – бутерброды. Иногда дополнительно беру салаты.

– Вы всегда выглядите «брендово». Где предпочитаете одеваться?
– Где придется… Где дешевле… У нас сегодня «брендово» одеться не проблема. Другое дело, сколько позволяет твой кошелек. Это достаточно накладно. Цены на товары в Украине даже выше, чем в Европе. Поэтому в Никополе и Днепропетровске я одеваюсь в виде исключения. У меня нет потребности каждый месяц ходить в магазин. Дважды в год выезжаю за границу, там и покупаю, что попадется.
Специфика моей жизни приучила к рационализму. Могу носить костюмы годами. За счет бережливости вещи долго мне служат. Вот эти кроссовки купил лет восемь назад в Праге, а они почти не стерлись. (Демонстрирует, вытянув ноги). Никто не верит! (Смеется).

– Можно сказать и так, что вы просто редко ходите по нашим тротуарам, если кроссовки у вас до сих пор сохранились.
– Когда я еще работал мэром, то зимние полусапоги снашивал за один сезон. А эту зиму проходил либо в спортивных ботах, либо в этих кроссовках. Туфли одевал лишь на выход. В Днепропетровске снег посыпают солью, и обувь от нее просто расползается.
В прошлом году выезжал в Европу. Там футболку купил, там – рубашку. В декабре прошлого года был в Америке. Туда на рождественские распродажи съезжается вся Европа. Убедился, что цены просто смешные даже для нашего уровня доходов. Цены в Украине несоизмеримо выше.

3. В чем формула счастья?
– Вот я общаюсь с вами и вижу перед собой довольного человека. Неужели у вас нет проблем? Или это образ человека западного типа? 
– Бывая за границей, хотел понять мотивацию западных людей: как им удается постоянно улыбаться друг другу?
Есть патологические пессимисты и патологические оптимисты. Не скажу, что я при любой погоде буду лучезарен. Но и трагедии не нужно делать. Есть тяжелые вещи: смерть, болезни, расставания. А из-за ерунды расстраиваться не надо. Иначе можно всю жизнь превратить в кошмар. Проблемы есть всегда. Другое дело, как к ним относиться и как их решать.
Что такое жизнь? Это не то, что мы проживаем, а то, как мы к этому относимся. Мы живем в мире, в котором каждому из нас очень многое не нравится. Но как мы к этому относимся? Спокойно. Стараясь при этом его изменить.
Мы живем так, как этого хотим. Хотели бы иначе – жили бы, как хотели. И никто меня не переубедит в обратном.

– Почему никто у нас не улыбается на улицах? А среди богатых и власть имущих сколько оптимистов и пессимистов? Вы же в этих кругах вращаетесь. Как они относятся к жизни?
– Не имел счастья находиться в среде олигархов, но могу предположить, что и у них масса своих проблем. И не думаю, что они проще наших. Нет, не в материальном плане, в плане человеческом, морально-психологическом.
У малого и среднего бизнеса всегда есть проблемы, как его сохранить и как его развить. Но мы четко понимаем, что малый объем – это одна проблема, а большой – в сотни и тысячи раз большая. Комплекс действий, необходимых для сохранения и развития, у олигархов несоизмерим. А их личная жизнь? Статистика показывает, что в основном все у олигархов через ж…пу.
Поэтому принцип умеренности – оптимальный путь для достижения счастья. Кстати, что такое счастье?
 
– Есть сотни определений. Например, английский поэт и актер Кристофер Лог так сказал:
Вы спрашиваете:
Что считаю я
Наивысшим счастьем на земле?
Две вещи:
Менять вот так же состоянье духа,
Как пенни выменял бы я на шиллинг,
И юной девушки
Услышать пенье
Вне моего пути, но вслед за тем,
Как у меня дорогу разузнала.

– А я вычитал такое определение: «Счастье – это когда среди близких нет больных, в тюрьме нет родных, а среди друзей нет гнилых». Даже затрудняюсь что-то добавить.
Должна быть умеренность. Если впадать в крайности: нищету или большое богатство, то и то и другое – это переживания. И кто бы научил золотой середине?! Это и есть проблема, которую никто никогда еще до конца не решил. Нужно уметь понимать, уступать, прощать.

– То есть пенни менять на шиллинги?
– Ну почему же сразу так? Надо уметь отстаивать, сохранять, идти вперед. Такая моя личная формула умеренности.

– Хорошо выглядите в 54 года. Откуда здоровье-то, Сергей Владимирович? 24 года армейской службы, 14 лет работы мэром… Такие должности здоровья не добавляют.
– Наверное, комплекс каких-то факторов. Во-первых, армия. Не то что лейтенантом, а до полковника включительно регулярно посещал солдатский спортзал, с солдатами бегал на зарядку, играл в футбол. Во время приездов в Никополь занимаюсь в клубе «Торнадо» у Александра Саюка.
Сейчас жизнь более размеренна, питаюсь правильно, не отказываю себе ни в чем. После спортзала (и этому многие удивляются) пью пиво. Кстати, вычитал в Интернете, что пиво снижает риск сердечно-сосудистых заболеваний, да и вообще полезно. Не надо только пить его ведрами. А два-три бокала в день – это нормально. Разумеется, хорошего пива. Сейчас в Никополе не много мест, где такое подают. В частности, в «Терминале» у Евгения Бовкуна. Оно недешевое, но пару бокалов позволить себе могу.
Плюс не злоупотребляю вредными привычками. Я не понимаю абсолютно не пьющих людей. Это, конечно, шутка, что «непьющий человек либо болен, либо падлюка», но доля правды в этом есть. Если человек абсолютно не пьет, то у него какой-то психологический сдвиг. Природой в мужчине заложено как стремление к женщине, так и желание алкоголя. Но должна быть культура пития. Нужно понимать что пить, где, как…

– …и, главное, с кем…
– Конечно. Ведь «друзья» до добра не доводят. Меня в армии не любили за то, что я не приветствовал офицерские традиции: за начальника пить стоя, каждый третий тост – за женщин, под бесконечный конец – «на посошок», «на коня»… Я терпеть этого не мог!! Никогда не шел на поводу массового психоза, оставался со своими взглядами.
Когда-то в молодости меня научили правильно пить водку. Уже в Никополе первый раз меня угостили дорогим коньяком, а Борис Величко (бывший директор НЗФ. – Авт.) научил меня пить виски.

– Кстати, когда-то я познакомился с профессором, бывшим однокурсником Бориса Федоровича. Так в студенческие годы он, оказывается, имел прозвище Боб и числился в стилягах.
Но вернемся к алкогольным традициям. Будучи комбригом, легко руководить застольем. Но ведь когда ты всего лишь лейтенант, как пойти против традиций?
Писатель Виктор Суворов красочно описывает обмывание офицерских звездочек. Офицерский выезд на природу. Во главе – виновник торжества. Старший по званию подносит ему стакан водки с одной звездочкой, еще стакан – со второй. Водка выпивается, стаканы – вдребезги разбиваются о заботливо принесенный камень, звездочки – на погоны. Все приветствуют виновника торжества. И начинается офицерская пьянка!..
– Я всегда старался системно подходить к традициям. Есть такие, которые нужно сохранить, но есть такие, которые уж явно противоречат моему внутреннему миру, от которых просто подташнивает. Вот их старался не поддерживать. Конечно, я человек очень толерантный, потому искал самый приемлемый способ, чтобы не участвовать в том, что мне неприятно.
Но вот традицию обмывания звездочек соблюдал свято. Говорят, она зародилась еще задолго до революции, еще в царской армии. Наверное, должна остаться и в армии Украины. Звезду получаешь раз в три-четыре года. Хорошо помню все свои звания, начиная от старшего лейтенанта до подполковника. Здесь есть некий идеологический смысл. Только не нужно трансформировать традицию во что-то более злостное.
Частенько мы сталкиваемся за столом с вопросом: «Ты почему не пьешь?». Да просто не хочу! Когда начинаешь себя ставить в коллективе, кажется, что будешь белой вороной. На самом деле эмоции быстро проходят, тебя воспринимают таким, каков ты есть, и все становится на свои места.
В армейской среде очень много примеров, когда, не имея характера, молодые лейтенанты уже к званию капитана становились алкоголиками. И у них не складывались ни карьера, ни личная жизнь. Конечно, мы в этом мире не всемогущи, мы ведомы. Но очень многое зависит от каждого из нас. Поэтому в подобных ситуациях нужно выбрать свою линию поведения, свой путь. И находить способ их отстаивать.

– Вам это удавалось? 
– Эту линию поведения я пронес и по жизни, и по службе. Слава Богу, у меня были хорошие учителя, начиная от отца и заканчивая командирами полков и комдивами. Конечно, всякие были. Но много было таких, у которых можно было научиться хорошему. Гадать, чего было больше – хорошего или плохого, – не хочу, этот вопрос оставляю открытым.
Даже если брать мою деятельность на посту мэра, за то время сменилось восемь или девять губернаторов. Они были разного возраста, разных политических взглядов. Не знаю, кто меня больше или меньше уважал, но со всеми у меня были нормальные личные отношения.
Я никогда не искал возможности понравиться начальству. Некоторые считают, что можно сделать карьеру угодничеством, однако я всегда считал, что уважение начальнику можно демонстрировать более достойными способами. Начальника, как и родителей, не выбирают. Нравится – не нравится, но ты обязан уважать его. Однако не делай более того, что положено по этике. Сложатся отношения – хорошо, нет – сохрани самого себя. Однако не пытайся «нарисовать» свой авторитет, доказывай его своей работой.
Я бы замучился угождать каждому губернатору. При этом знаю, сколько окружение «вливало» им в уши компромата на меня. Рассуждал так: умный руководитель всегда захочет докопаться до правды. А нет – что ж я сделаю?..

– А вам как руководителю разве не пытались льстить подчиненные?
– Мне дутого авторитета не надо, я знаю, что из себя представляю. К лести отношусь с иронией.
А вот многие ее любят. Иной раз удивляюсь: да неужели они не понимают, что им говорят сладкую ложь? Неужели эти руководители абсолютно несамокритичны?